Джандо - Страница 54

— Пожалуй, ты прав, — проговорил Урс, — это вовсе не местные ритуалы. Ведь кушиты и нилоты не только представители разных религий и культур, но даже разных человеческих рас. Но все так зловеще похоже…

— Послушай, Урс, мне кажется, было бы неплохо посмотреть на этих кровожадных плейбоев. Ведь полиция, как всегда… да что о ней говорить! Словом, было бы неплохо организовать что-то вроде сафари.

— Я бы предпочел говорить об экспедиции.

— Да-да, конечно, научной экспедиции, оснащенной парой тяжелых пулеметов. Один из самых известных ученых и один из популярных охотников проводят совместную научную экспедицию… странный тандем, как считаешь?

— Я нашел еще одного странного человека, — сказал Урс. — Он русский, молодой профессор.

— Русский?! Очень мило, они там все странные… Неплохая подбирается компашка… Послушай, бвана, я согласен говорить об экспедиции, но, надеюсь, мы не станем давать объявление в газете?

— Ну разумеется…

— Потому что я прихвачу в нашу научную экспедицию парочку «М-16», а ты ведь знаешь наши законы…

— Тогда уж «СТЭН ган», — усмехнулся Урс, — я патриот…

— Вот как?! Ладно. И один «Калашников» для твоего русского друга. Надеюсь, он тоже патриот?

— Полагаю, что так, мой дорогой Йорген. И еще: официально тебя нанимает британско-кенийская экспедиция в качестве проводника для сбора этнографического материала.

— Бвана, тут спортивный интерес, ты же знаешь, что в таких случаях я работаю бесплатно. В конце концов, это и мое дело…

— Официально, Йорген. Экспедицию возглавляет мой давнишний знакомый Камил Коленкур, он как раз сейчас на озере Рудольф.

— Наслышан… Это тот экстравагантный француз, что летает на параплане над плиоценовыми отложениями, нафаршированными доисторическими окаменелостями?

— Ты забыл добавить, что при этом он не расстается с галстуком-бабочкой и является почетным членом, по-моему, десятка университетов. Так вот, в районе их лагеря произошло первое убийство, в общем-то Камил мне и сообщил, что дело странное. Видишь ли, он сказал мне, что дело очень странное…

— Понимаю, иначе бы тебя и не вытащить в Африку. Иначе тебя не вытащить даже в соседнюю булочную.

— Ну да, я же председатель клуба домоседов… И еще: мне показалось, что Камил… ну… что ли, очень сильно встревожен, а он не относится к людям, которые пропустят завтрак только потому, что в доме пожар, а за окнами наводнение.

— Понимаю… Ты слышал о Черном Op-койоте? Ходит в наших краях страшная сказочка…

— Кенийский вариант графа Дракулы? Дракула Йоргена Маклавски?!

— Зря смеешься — очень поучительная история. Когда я был бойскаутом…

— Ты не был бойскаутом. Ты сразу родился истребителем фауны, и вместо погремушки тебе всучили помповое ружье.

— И то верно, а ведь как могло все сложиться… Но с завтрашнего дня я накуплю сачков для ловли бабочек, увеличительное стекло с ручкой и вооружусь лишь улыбкой месье Паганеля… Чтобы не вызывать лишних вопросов. По-моему, ты имел в виду это, когда сказал, что мы едем собирать этнографический материал?

Основная часть британско-кенийской экспедиции работала в рифтовых долинах на загадочном, окруженном вулканами, труднодоступном озере Рудольф, где с заходом солнца вода меняла свой нефритовый цвет на непроницаемо-черный, превращая озеро в огромный зловещий провал, куда смотрелась головокружительно-звездная бездна африканского неба. Если и осталось в мире что-то первобытное, первозданное, жестокое и великолепное — так это африканская ночь. И в эту Ночь когда-то, настолько давно, что за толщей времен трудно что-либо различить, совсем под другой луной и под другими звездами из чрева дикого зверя, а может быть, из хаоса божественной глины вышел первый Человек. Рык золотогривого льва, предсмертный хрип его жертвы, трубный рев слонов и испуганное дыхание кареглазых антилоп — все голоса ночи были еще его голосами. Он еще наполовину состоял из огня, как и эта пылающая Ночь, и ему было суждено угаснуть под утро, успокоиться в забытьи обласканным божественным светом наступающего дня.

Ни сэр Джонатан Урсуэл Льюис, ни Профессор Ким, ни Йорген Маклавски и никто другой из тех, кто покинул в сентябре 1989 года Найроби и теперь двигался на север, к озеру Рудольф, не догадывался, что на самом деле они движутся навстречу этой Ночи, еще только слегка приоткрывшей свой грозный лик.

Больше чем через пять лет в самом центре Москвы откроется павильон суперкомпьютерных игр и маленький добродушный служащий извлечет на свет первый, еще совсем новенький компакт-диск с незнакомой и очень увлекательной игрой. Название— «Белая Комната». Потом еще и другие игры. Для каждого — своя игра. И везде будет присутствовать свет, льющийся свет… Так необходимый в Ночи, еще только слегка приоткрывшей свой лик… А еще через какое-то время маленького смешного человечка, рассказывающего им об игровых компьютерах «Амига» и о том, что «игрушки» в его салоне покруче, последний писк, ребята прозовут Робкопом. Так и поведется. И наверное, нет ничего удивительного в том, что никто, абсолютно никто не будет знать его настоящего имени.

Но это случится больше чем через пять лет. А когда они оказались в кенийской столице, наверное, первым, кто почувствовал, что дела обстоят несколько иначе, чем представлялось, был Профессор Ким.

Йорген хоть и отдавал себе отчет в том, что предстоящая экспедиция будет не совсем обычным приключением, некоторым образом отличающимся от его многочисленных сафари, думал скорее о трудной, быть может, довольно опасной, но все же волнующей работе. Он совершенно справедливо полагал, что шайка религиозных фанатиков или маньяков-преступников, творящая здесь что-то вроде черной мессы, заслуживает наказания. Конечно, это дело полиции, и она уже в игре, но дружба Иоргена с профессором Джонатаном Урсуэлом Льюисом, попросту говоря — с Урсом, и собственная самозабвенная увлеченность Африкой заставляли думать, что они смогут отыскать некий код, ключ к происходящему. Все же Йорген Маклавски, быть может, был одним из последних настоящих авантюристов.