Джандо - Страница 135

135

— Нет, это невозможно, — ответил тогда Артур. Он откинулся на спинку кресла и поднял чашку со своим вечным кофе. — Ничего подобного я никогда не слышал. — Затем он поглядел на африканское копье с обломанным древком в руках у Профессора Кима и спросил: — Это то самое копье? Нет, слушай, Ким, ты… — Артур перевел взгляд на Дору. Девочка ему вежливо улыбнулась, уплетая огромную порцию мороженого. — Вы… Это какой-то розыгрыш? Вы нас разыгрываете?

— Почему все взрослые такие бестолковые? — Дора пожала плечами и, спохватившись, добавила: — Извините… Вообще-то я очень воспитанный человек и никогда бы не позволила себе сказать подобное, если б не имела на то оснований! Профессор, да объясните же вы все наконец своим друзьям…

«Интересно, — усмехнувшись, подумал Артур, — этот потрясающе воспитанный девятилетний человек таким образом извинялся или назвал меня удвоенным болваном?»

— Мне объяснять ничего не надо, — проговорил Олежа, выпуская кольцами сигаретный дым, а Артур подумал: «Странно, мы все трое курим «Кэмел». — Наверное, все так и есть… Наверное, это возможно… Я только никогда не думал, что доживу до седых… волос…»

— Ничего, — небрежно бросила Дора, — мой папа тоже иногда говорит: «до седых яиц»… Продолжайте…

Артур снова усмехнулся, не сводя глаз с Кима: он вспомнил, как повисшую было тогда тишину взорвал хохот трех взрослых мужчин и непонимающее «чего смешного?» Доры.

— Я действительно хотел это сказать, — изумленно проговорил Олежа, и Артур заметил, что он даже несколько покраснел, — но ведь не сказал…

Да, девочка не подарок. И в сочетании с историей Кима…

Артур никогда еще ничего подобного не слышал. Ким рассказывал о невероятной пещере, затерянной где-то посреди Эфиопского нагорья, и о том, что из-за нее погиб известный палеоантрополог Камил Коленкур, он рассказывал о потрясающей красоты девушке, погубленной своими поисками любви и оставившей им светлую печаль распустившихся цветов, о чем-то древнем и грозном, находящемся в точке пересечения линий, об африканском колдуне Ольчемьири и о копье, получившем силу Великого Божества, о короне древней Атлантиды, о нападении пчел и об открывшемся неподалеку павильоне суперкомпьютерных игр… А Артур думал: «Господи, это что, Орден Белых Рыцарей? Ким сошел с ума? Шутка?»

Но Артур чувствовал в этой истории что-то, что не могло быть шуткой и переходило границы их детской игры, это была какая-то — Артур не мог подобрать нужного слова — какая-то… современная… поэма, иногда так похожая на сновидения. Киму удалось связать что-то… И эта маленькая девочка Дора подсказала ему— что…

Когда Ким рассказывал о Зеделле, Дора слушала его с восхищением, а потом горячо проговорила:

— Я знала, что она должна быть красавицей!

И тогда даже Ким как-то странно посмотрел на девочку.

— Откуда? — спросил он глухо. — Откуда ты можешь о ней знать?

— Знаю, — совершенно спокойно повторила Дора. — Далекая Яблоня-Мама мне о ней рассказывала. Маленькие Истории похожи на Большие Истории. Вы же говорили, что «взбесилась вода» и дочь водопада исчезла… Все правильно: долгий сон окончен и уснувшая Королева должна пробудиться. И еще мне Яблоня-Мама сказала, что тот, кто свяжет Маленькие Истории и Большие Истории, может замкнуть круг…

Трое взрослых мужчин переглянулись — это что за тарабарщина? Алиса в Стране чудес?

— Нет, вы не подумайте, я не шучу. — Дора покачала указательным пальцем, словно читая их мысли. — Маленькие Истории и Большие Истории — это серьезно. Я только не знаю, как это объяснить… Вот смотрите— корона. Понимаете, то, что я вырезала из резинового мяча, — это Маленькие Истории, а то, чем она была и что приснилось мне в том сне про корону, — это Большие Истории… Наверное, я все-таки неясно выражаюсь…

«Ничего себе, — подумал Артур, — еще чуть-чуть, и ребенок прочитает нам лекцию об архетипах!»

— Ну вот смотрите, Профессор, — продолжала Дора, — то, что я сперла у Робкопа, Си-Ди с «Белой Комнатой»… Там записаны Маленькие Истории… Но вы используете этот диск, потому что где-то есть Большие Истории и вы хотите туда попасть… Я права, Профессор?

Ким уставился на нее широко раскрытыми глазами; потом он как-то странно усмехнулся и согласно кивнул:

— Пожалуй, это несколько необычное объяснение, но вполне подходит для того, что я хочу сделать.

Чуть позже Артур отвел Кима в сторонку:

— Слушай, что все это значит? Яблоня-Мама, Истории?

— Я думаю, это какая-то игра, — неохотно отозвался Ким.

— Подожди секундочку, что значит — игра?

— Видишь ли, у девочки есть некоторый дар…

— Я знаю, как может называться такой дар.

— Я думаю, что Яблоня-Мама — это игра… Ведь девочке надо объяснить себе, что с ней происходит. — Артур видел, что Киму по какой-то причине не совсем приятен этот разговор. — И если не принимать во внимание терминологию — она ведь ребенок, — то трудно не согласиться, что девочке кое-что известно… Вот она и выдумала Яблоню-Маму…

Но Артур знал, почему Ким не хочет говорить на эту тему. Все это тянется с детства — очень часто в школе Ким предсказывал, что сейчас откроется дверь и войдет завуч, которого они очень боялись, или говорил: «Артур, тебя завтра спросят… подготовься…» Иногда это не сбывалось, но чаще было по-другому.

«Они похожи, — с улыбкой подумал Артур, — вот в чем дело… И девочка пришла к нему, и Ким знает, как это важно. Потому что ему в свое время не к кому было прийти…»

А потом что-то прервало все его мысли. Ким свободной рукой сделал ему знак. На мгновение Артур вспомнил просьбу Кима: «Следи, чтобы копье всегда было у меня в руке… На которой перчатка. Не знаю, что там может произойти. И если начнется что-то странное — сорви с меня шлем…

135